"Мы россиянам как кость в горле": как мать раненого бойца из Лисичанска опровергает пропагандистские фейки

Елена Шведова-Петренко родом из города Лисичанск. Женщина с 2014 года помогает ВСУ.

“В 2014 году моему сыну Богдану было 12 лет. Он познакомился с украинскими военными, их было много в городе. Пришел домой и рассказал, что они заболели, нужны лекарства. Тогда я впервые передала им лекарства, потом еду, и так начала волонтерить.

А ребята начали сыну дарить разные военные мелочи (нашивки и т.д.). Передавали записки о том, что им чего-то не хватает.

И наша съемная квартира превратилась в небольшой пункт. Я не говорю, что это было глобально, занималась в пределах своих возможностей”, — вспомнила начало своего волонтерского пути Елена.

Женщина рассказала, что она тогда зарегистрировалась в Facebook и начала публиковать сборы на ВСУ.

Елена подчеркнула, что украинцы и украинки несгибаемые, и готовы были помогать деньгами или едой:

“Если нужна была еда, то присылали еду. Нужны были сапоги, присылали сапоги. Вот так началось наше знакомство с войском. Мой сын полюбил это дело, а с началом полномасштабного вторжения пошел добровольцем”.

Женщина вспомнила, что 24 февраля 2022 года Богдан был в Харькове, учился в университете на 3 курсе. Мама Елены из западной части Украины, поэтому вместе с родственниками выехали в том направлении, однако машина сломалась посреди дороги в Полтаве. Родственники поехали дальше, а женщина решила остаться в Полтаве. Так как сын пошел в ВСУ добровольцем, и ей хотелось оставаться ближе к нему. Родной брат и муж Елены также вступили в ряды ВСУ.

19 ноября 2022 года Богдан позвонил матери из реанимации:

“Помню фразу:«Мам, у меня минус левая нога. Совсем нет одежды, ты приедешь?». А о том, что у него перебиты две руки — даже ничего не сказал. Друзья меня отвезли в Днепр к сыну”.

Елена объяснила, что в тот момент она впервые написала сообщение в Facebook о ситуации с Богданом:

“Мои близкие знали, что Богдан исчез на 4 дня. И я понимала, если он не звонит столь долгий промежуток времени, то что-то случилось. Поэтому когда я ехала в Днепр, написала пост о том, что Богдан нашелся, он в больнице. И так я уже год пишу посты о реабилитации сына и о ветеранском пути”.

Женщина подчеркнула, она делала это не для популярности. А для близких, которые волновались за Богдана, но не хотели беспокоить постоянными звонками. 

“Если я не выходила на связь, то сразу начинали писать. Поняла, что мне раз в несколько недель нужно писать сообщение о том, на каком мы этапе реабилитации”, — пояснила Елена.

Женщина добавила, что под первым постом ей предложили оставить номер карты, чтобы можно было финансово помочь семье. После этого пропагандисты создали первый фейк, посвященный Елене. В заявлении пропагандисты описали, что ранее активисты и активистки ходили на украинские митинги, а теперь им якобы даже нет средств на оплату реабилитации.

“От этих материалов даже смешно. Они являются фейковыми, и тем более фраза «Теперь Шведова-Петренко вынуждена клянчить деньги на лечение и реабилитацию своего сына». У меня не было необходимости просить деньги, но близкие хотели помочь и поддержать. Я писала только о молитвах за Богдана, но друзья настояли на номере карточки. Пропагандисты искажают действительность и драматизируют. Я только эту статью отложила, и через несколько часов мне новую прислали. Такое впечатление, что они сидят и следят за моими социальными сетями”, — прокомментировала пропагандистский пост Елена.

Знакомые женщины прислали еще один материал от пропагандистов о том, что “Никому нацики не нужны…”. В заявлении говорится о том, что украинские военные никому не нужны, и только матери со связями могут помочь в прохождении реабилитации.

“Это сообщение пропагандисты написали после того, как я создала сообщение о походе в Пенсионный фонд. Где сначала Богдану отказали, но на второй раз удалось получить нужную информацию”, — пояснила Елена.

Женщина отметила, что в Украине действительно существует ряд вызовов, связанных с реабилитацией военных и юридическими вопросами: 

“Нельзя замалчивать и говорить, что все идеально работает. Наша система требует изменений и усовершенствований. Но однозначно не в таком негативном свете, как это освещают пропагандисты. Мой сын проходит реабилитацию без так называемых связей. Да, я шла ко всем врачам и разговаривала, потому что кто-то должен контролировать процесс реабилитации военного. Но сказать, что вообще никто ничего не делает — это неправда. Мы были 1,5 месяца в госпитале во Львове, и к нам регулярно приходили санитарки. У каждого раненого над кроватью был звонок, куда можно было позвонить для вызова медперсонала. Врачи были до 12 ночи, а то и оставались ночевать. Такого не было, чтобы в 14:00 они шли домой. Медики круглосуточно работали с нашими ранеными”.

Елена отметила, что почувствовала много помощи от общества:

“Когда мой сын попал в госпиталь, и я написала пост для близких, меня начали поддерживать гораздо большее количество людей, чем я ожидала. Помогали советами, рассказывали о собственных опытах с ранениями. Поэтому это действительно выдумка «что наши военные никому не нужны»”.

Еще один пост пропагандисты создали сразу после выступления Елены на презентации работы “От ранения к возвращению: Этнографическое исследование пути ветеранов и их близких”. Семья Елены стала респондентами исследования от правозащитного центра для военных “Принцип”.

“После презентации исследования, пропагандисты написали, что я рассказываю о ветеранах в агонии и в отчаянии. Но я никогда не бываю в отчаянии, тем более у всех на глазах. Они пытаются добавить эмоций или вымышленных фактов, чтобы усилить манипуляции”, — пояснила Елена.

По словам женщины, опасность российской пропаганды в том, что ей легко поверить. Статью об интервью в отчаянии Елене прислал знакомый военный, который только должен проходить путь ветерана.

“И если даже ребята, которые знают меня, переспрашивают, правда ли это, то какое невероятное влияние фейки имеют на людей в оккупированном Лисичанске? Похожие статьи и сообщения создают для тех, кто вообще не понимает, что происходит. Те, кто находятся в оккупации, могут действительно подумать, что мы здесь в агонии и отчаянии”, — пояснила мать раненого бойца.

Елена рассказала, что пропагандисты создают фейки о лисичанских активистах и активистках, которые находятся на подконтрольной Украине территории:

“Они пытаются подчеркнуть, что под «российской опекой хорошо живется». Я не общаюсь с теми, кто остался в оккупации принципиально. Однако знакомые рассказывают, что у людей в оккупации абсолютно одинаковая риторика, говорят по шаблону «У нас все хорошо, нам дали воду, возвращайтесь!» или «У нас все хорошо, нам дали свет, возвращайтесь!». Оккупанты сдерживают людей тем, что у них все хорошо на контрасте с фейковыми новостями о нас”. 

Женщина вспомнила, что видела статьи и видео о большинстве проукраинских активистов и активисток из Лисичанска:

“Мы россиянам как кость в горле. Потому что воспоминания о проукраинском населении на территории Донетчины и Луганщины портят их фейки. И если уж нельзя нас стереть из памяти людей, то нужно максимально испортить нашу репутацию. Рассказать о том, что мы плохо живем, ходим с протянутой рукой и никому не нужны. Похожие сообщения создавали о врачах, волонтерах и волонтерках, военных. Тех, кто с 2014 года помогал Украине. Принимали участие в проукраинских митингах и устраивали велозабеги. И о каждом из нас написали по несколько раз”.

***

Елена отметила, что, несмотря на российские фейки, продолжает свою деятельность, и старается осмотрительнее доносить информацию в своих сообщениях. Для того чтобы не давать пропагандистам идей для новых материалов. И верит, что вклад ее сына и всех военных поможет Украине победить.