МЕСТЬ КАК ИНСТИНКТ

В моём счастливом детстве имел место один уникальный типаж. Уже не помню его имени, помню кличку - Микроб – благодаря очкам с толстыми линзами. От всех остальных обитателей обычного ворошиловградского двора периода конца 80-х его отличали две особенности – аномальное даже по донбасским меркам пьянство и животная жесткость по отношению к младшим.

Так вот, Микроб вместе со своей компанией, представлявшей собой характерный для того времени симбиоз футбольной команды и фан-клуба раннего цирроза, серьёзно усложнял жизнь двенадцатилетним пацанам из хороших семей, к числу которых относился и я. 

Карманные деньги изымались у нас с беспощадной регулярностью, синяки и ссадины обновлялись систематически, а единственной гарантией спокойной прогулки было наличие рядом папы или мамы, что для молодого мужчины в расцвете сил было «западло» и дискредитировало в глазах прыщаво-вихрастой общественности.

Когда Микробу и банде становилось скучно, а такое случалось часто ввиду хронической незанятости самих субъектов и перманентной посталкогольной депрессии, они подкарауливали возвращавшихся из школы пацанов, оперативно обирали, не гнушаясь надкушенными мороженным или булочкой, после чего происходило то, что запомнилось мне на долгие годы и до сих пор является эталоном цинизма. Микроб выставлял кулак и говорил: «На, накажись сам». Если потерпевший сам бился головой или лицом о кулак, то Микроб милостиво предоставлял ему возможность проследовать домой без причинения телесных повреждений.  Многие так и делали. Те немногие, кто отказывался унижаться, получали сполна.

То ли из-за высокого роста, то ли из-за служебной чёрной «Волги» отца, но, скорей всего, из-за генетически заложенного презрения ко всяческому быдлу, я получал регулярно и зачастую возвращался из школы окружными путями, дабы не попасться на глаза праздношатающимся дегенератам: перспектива жуткого унижения затмевала инстинкт самосохранения. 

Пройдёт несколько лет, и, по известной причине не ощутивший течения времени и решивший по старинной привычке разжиться деньжатами, Микроб будет лежать на асфальте, жалобно скуля и держась за сломанные рёбра, а я, во власти нахлынувших воспоминаний, злости и адреналина, «с носаря» буду восстанавливать социальную и историческую справедливость.

Собственно, экскурс в собственное благополучное детство я провёл лишь с одной целью – напомнить о том, что в жизни всё может резко поменяться, и ты сам в любой момент можешь стать добычей, и коль уж ведёшь себя по-свински - не стоит рассчитывать на ответное снисхождение.

Наши политики, к сожалению, этих простых истин не знают и на «фартовых» витках своих карьер пытаются причинить оппонентам как можно более серьёзный ущерб, по-половецки множа на ноль их бизнес, имущество и кадровые креатуры.

Потом всё резко меняется, и начинается тот же процесс, только в обратном направлении, и так – до бесконечности.

Некоторые гротескные персонажи, как правило, из числа так называемой «творческой интеллигенции», театрально заламывают руки, с мхатовским надрывом заклиная политиков «схаменутися», подать друг другу руки и всё простить.

Бред какой-то.

Кто-нибудь может представить себе дружески болтающих Тимошенко и Януковича на барбекю в Межигорье?

А Колесникова и Луценко, собирающих грибы в лесу?

Или националиста Тягнибока на крестинах в семье коммуниста Симоненко?

Можете?

То-то же.

Кто-то сказал, что инстинкт мести, в конечном счете, есть не что иное, как инстинкт самосохранения.

Отличная мысль, не правда ли?

Егор Степнов

1

Поділитись: